В дополнение к предыдущему посту...

На Первом канале грозятся показать «Цвет нации» — потрясающий новый фильм Леонида Парфёнова и Сергея Нурмамеда о профессоре Прокудине-Горском.
Это пронзительный и светлый рассказ о человеке, в память о котором нам остались 1900 цветных (не раскрашенных, а именно цветных) фотографий царской России, да могила на кладбище Sainte-Genevieve-des-Bois под Парижем, рядом с Буниным, Мережковским, Гиппиус, Газдановым, Ремизовым, Галичем и Тарковским... А ещё — о России, которую потеряли даже не мы, которую потеряли задолго до нашего рождения, и где её теперь искать — непонятно.

Антон Носик.

Он – не просто один из родоначальников мировой цветной фотографии, автор первых в Российской империи цветных открыток и издатель журнала "Фотограф-любитель". 
Профессор поставил перед собой фантастическую цель: объездить и запечатлеть на фотокамеру всю Российскую империю, чтобы оставить потомкам полную "коллекцию достопримечательностей".
Результаты первых экспедиций – проекции цветных стеклянных пластин с изображениями дальних уголков империи – были показаны царю 3 мая 1909 года в Александровском дворце Царского села. Пораженный увиденным Николай II поручает поддержку проекта Прокудина-Горского министру путей сообщения. Профессору предоставлен служебный транспорт. Заручившись помощью царя, Прокудин-Горский запечатлел тысячи объектов на территории всей Российской империи. 
Спустя столетие черно-белые изображения станут анахронизмом. Из-за длительных выдержек люди на снимках вековой давности часто выглядят будто замороженными, а кинохроника с ее характерными "дрыжками" сегодня воспринимается заведомым ретро. Цветная же фотография, хотя и совершенно изменилась за прошедший век технологически, по качеству "картинки" практически не превзошла достижения Прокудина-Горского. 

Цвет нации.

В своем новом фильме "Цвет нации" Леонид Парфенов рассказывает о профессиональном подвиге Сергея Михайловича Прокудина-Горского – одного из родоначальников мировой цветной фотографии, который сохранил для потомков уникальные образы России конца XIX – начала XX веков. В интервью сайту 1tv.ru Леонид Парфенов объяснил, что своим фильмом он призывает не восстанавливать старину и превращать ее в новодел, а сохранить хотя бы то, что от нее еще осталось.
— Этот фильм ведь не про фотографа Прокудина-Горского и не про технологию изготовления первой цветной фотографии, а о России, которой нет, о национальной идентичности?
— Сергей Михайлович Прокудин-Горский совершил фантастический подвиг – технологический и патриотический. Сохранившиеся 1900 негативов - они, и только они, позволяют посмотреть на "позапрошлую Родину" в сегодняшних представлениях, в сегодняшних стандартах изображения. Россия вообще единственная страна на свете, которая была более или  менее систематически снята до Первой мировой войны, в XIX веке. Потом сломалась эпоха, и она живет только на этих снимках Прокудина-Горского.
— В фильме вы сожалеете о том, что нынешняя Россия —  это вовсе не та Россия, которую снимал Прокудин-Горский?
— Это не про "хорошо", и не про "плохо". Это про то, что нужно назвать вещи своими именами. В течение 100 лет мы живем уже в третьей стране. С 1913 года, с которого так любила считать советская статистика, у нас третья страна. Мы, конечно, не Советский союз, хотя сегодняшняя Российская Федерация — с юридической точки зрения правопреемник Советского Союза. Но еще менее мы — та дореволюционная Россия, Российская Империя. Тут самое главное – назвать вещи своими именами и впредь не пытаться выдавать копию за оригинал. Понимаете, нельзя сказать, что Храм Христа Спасителя — это "тот самый" Храм Христа Спасителя. Это все-таки непостроенный Дворец Советов и потом многолетний бассейн "Москва". Нельзя выкинуть это время. Преемственность нарушена. Нет подряд идущих поколений, которые все время существование храма туда бы ходили. Не ходили туда наши отцы, и не ходили туда наши деды.

Леонид Парфенов: "В течение 100 лет мы живем уже в третьей стране".

Прокудин-Горский Сергей Михайлович (1863, Петербург - 1943, Франция) - ученый-химик, крупный специалист в области проекционной цветной фотографии и цветной полиграфии, председатель отдела Русского технического общества.
Родился в старинной дворянской семье. Окончил Александровский лицей, учился на естественном факультете Петербургского технологического института, одновременно посещая лекции и лабораторные занятия Д. И. Менделеева в университете.
В начале 1890 гг. - в Германии, где занимался цветной фотографией в Берлинской высшей технической школе. По возвращении в Россию открыл в Петербурге первые фотографические курсы, занимался методикой использования фотографии в разных областях науки (астрофотография, микрофотография). Наиболее впечатляющие результаты получил в области проекционной цветной фотографии и цветной полиграфии. 1905-1909 гг. был редактором самого популярного в России фотографического журнала "Фотограф-любитель". Автор первого отечественного пособия по цветной фотографии. 1909 - 1911 гг. предпринял большую экспедицию по съемке достопримечательных мест в России "в натуральных цветах". В ходе этой экспедиции посетил Урал и, в частности, Златоуст, первым запечатлев на цветных снимках один из цехов Златоустовского завода, окрестности города, некоторые участки Самаро-Златоустовской ж. д. Позднее занимался преподавательской работой - читал лекции по научной фотографии в Петербургском университете. 1918 г. был одним из инициаторов создания первого в Европе специализированного учебного заведения - Высшего института фотографии и фототехники. С конца 1918 г. работал за границей, 1922 г. запатентовал в Англии оптическую систему для получения одним экспонированием трех цветоделенных негативов. Фотоархив Прокудина-Горского, составляющий около двух тысяч фотопластинок, хранится в Библиотеке конгресса США. 1990 г. одна из фотографий Прокудина-Горского "Три поколения Златоустовского завода" - была передана президентом США Р. Рейганом в дар президенту СССР М. С. Горбачеву.
Л. Надымова, А. Козлов. "Златоустовская энциклопедия"

Полная коллекция фотографий Златоуста, сделанных Прокудиным-Горским в 1909-1910 годах – под катом Далее...

На днях прочитал книгу "Воспоминания о войне" за авторством Николая Никулина. И, надо признаться - впечатлен!

Поразительная книга, настоящая, жесткая, грубая в своей реалистичности и... интересная. Написана живым легким языком - читается влет, не оторваться никак, не смотря на то, что подчас вещи, описанные в книге, совершенно чудовищные, дикие.

Рукопись этой книги была написана в 1975-м году на основе воспоминаний и записей из армейских дневников. Она пролежала в столе автора целых 30 лет и лишь в 2007-м году была опубликована... В 2009-м году умер сам автор.

...

Николай Николаевич Никулин "Воспоминания о войне".

Из штаба, по карте командовал армией генерал Федюнинский, давая дивизиям приблизительное направление наступления. Связь часто рвалась, разведка работала плохо. Полки теряли ориентировку в глухом лесу, выходили не туда, куда надо. Винтовки и автоматы нередко не стреляли из-за мороза, артиллерия била по пустому месту, а иногда и по своим. Снарядов не хватало…

Немцы знали все о передвижениях наших войск, об их составе и численности. У них была отличная авиаразведка, радиоперехват и многое другое.

И все-таки Погостье взяли. Сперва станцию, потом деревню, вернее места, где все это когда-то было. Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых, скуластых. «Эх, мать твою! Была не была!» — полезли они на немецкие дзоты, выкурили фрицев, все повзрывали и продвинулись метров на пятьсот. Как раз это и было нужно. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус, и пошло, и пошло дело. В конце февраля запустили в прорыв наш дивизион — шесть больших, неуклюжих пушек, которые везли трактора. Больше — побоялись, так как в случае окружения вытащить эту тяжелую технику невозможно.

Железнодорожная насыпь все еще подвергалась обстрелу — правда, не из пулеметов, а издали, артиллерией. Переезд надо было преодолевать торопливо, бегом. И все же только сейчас мы полностью оценили жатву, которую собрала здесь смерть. Раньше все представлялось в «лягушачьей перспективе» — проползая мимо, не отрываешь носа от земли и видишь только ближайшего мертвеца. Теперь же, встав на ноги, как подобает царю природы, мы ужаснулись содеянному на этом клочке болотистой земли злодейству! Много я видел убитых до этого и потом, но зрелище Погостья зимой 1942 года было единственным в своем роде! Надо было бы заснять его для истории, повесить панорамные снимки в кабинетах всех великих мира сего — в назидание. Но, конечно, никто этого не сделал. Обо всем стыдливо умолчали, будто ничего и не было.

Трупами был забит не только переезд, они валялись повсюду. Тут были и груды тел, и отдельные душераздирающие сцены. Моряк из морской пехоты был сражен в момент броска гранаты и замерз, как памятник, возвышаясь со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Медные пуговицы на черном бушлате сверкали в лучах солнца. Пехотинец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу и застыл навсегда, сраженный новой пулей. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру.

В лесочке мы обнаружили тела двух групп разведчиков. Очевидно, во время поиска немцы и наши столкнулись неожиданно и схватились врукопашную. Несколько тел так и лежали, сцепившись. Один держал другого за горло, в то время как противник проткнул его спину кинжалом. Другая пара сплелась руками и ногами. Наш солдат мертвой хваткой, зубами ухватил палец немца, да так и замерз навсегда. Некоторые были разорваны гранатами или застрелены в упор из пистолетов.

Штабеля трупов у железной дороги выглядели пока как заснеженные холмы, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании — в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках («клешах»). Выше — сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале сорок второго. Еще выше — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде). На них — тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. Страшная диаграмма наших «успехов»! Но все это обнажилось лишь весной, а сейчас разглядывать поле боя было некогда. Мы спешили дальше. И все же мимолетные, страшные картины запечатлелись в сознании навсегда, а в подсознании — еще крепче: я приобрел здесь повторяющийся постоянно сон — горы трупов у железнодорожной насыпи.

...

Иногда захожу в ВК в группу “Типичная Аша” – посмотреть, чем живет маленький городок, поразглядывать фотографии города, понаблюдать со стороны за искренними провинциальными радостями и волнениями. Живые эмоции всегда интересны, а чем дальше от суетливого центра, тем более они настоящие.

Но пост не об этом. Наткнулся в этой группе на видео. Старые ролики, раритетные - 90-х годов.

Эпоха… и так ведь по всей России было.

г. Аша. 20 лет назад. Выставка-ярмарка (1993г.).

г. Аша. 20 лет назад. Интервью с целителем и магом, Биоэнергосуггестологом.

г. Аша. 20 лет назад. Дубовая роща.

г. Аша. 20 лет назад. Швейное ателье.

г. Аша. 20 лет назад. Предприниматели (рынок).

P.S.

Фотографии из Аши (теперь в бОльший размер, в лучшем качестве).

По следам выпуска "Особого мнения" с Ремчуковым на "Эхе Москвы".

Россия 17-й век.

В конце 1674 года боярыня Морозова, её сестра Евдокия Урусова и их сподвижница жена стрелецкого полковника Мария Данилова были приведены на Ямской двор, где пытками на дыбе их пытались переубедить в верности старообрядчеству. Согласно житию Морозовой, в это время уже был готов костёр для её сожжения, но Феодосию спасло заступничество бояр, возмущённых возможностью казни представительницы одного из шестнадцати высших аристократических семейств Московского государства. Также за Феодосию заступилась сестра царя Алексея Михайловича царевна Ирина Михайловна.
По распоряжению Алексея Михайловича она сама и её сестра, княгиня Урусова, высланы в Боровск, где были заточены в земляную тюрьму в Боровском городском остроге, а 14 их слуг за принадлежность к старой вере в конце июня 1675 года сожгли в срубе. Евдокия Урусова скончалась 11 (21) сентября 1675 года от полного истощения. Феодосия Морозова также была уморена голодом и, попросив перед смертью своего тюремщика вымыть в реке свою рубаху, чтобы умереть в чистой сорочке, скончалась 2 (12) ноября 1675 года.

Россия 21-й век.

Мой жилой отряд в лагере меня встретил словами одной осужденной, досиживающей свою девятилетку: «Мусора тебя прессовать побоятся. Они хотят сделать это руками зэчек!» Режим в колонии действительно устроен так, что подавление воли человека, запугивание его, превращение в бессловесного раба осуществляется руками осужденных, занимающих посты мастеров бригад и старшин отрядов, получающих указания от начальников.
...
«Если бы ты не была Толоконниковой, тебя бы уже давно *********» — говорят приближенные начальникам зэчки. Так и есть, других бьют. За неуспеваемость. По почкам, по лицу. Бьют сами осужденные, и ни одно избиение в женском лагере не происходит без одобрения и ведома администрации. Год назад, до моего приезда, до смерти забили цыганку в 3-м отряде (3-й отряд — пресс-отряд, туда помещают тех, кого нужно подвергать ежедневным избиениям). Она умерла в санчасти ИК-14. Факт смерти от избиений администрации удалось скрыть: причиной указали инсульт. В другом отряде неуспевающих новеньких швей раздевали и голыми заставляли шить. С жалобой к администрации никто обратиться не смеет, потому что администрация улыбнется в ответ и отпустит обратно в отряд, где «стукачку» изобьют по приказу той же администрации. Начальству колонии удобна контролируемая дедовщина как способ заставить осужденных тотально подчиняться режиму бесправия.
На промзоне царит угрожающе нервная атмосфера. Вечно невысыпающиеся и измученные бесконечной погоней за выполнением нечеловечески огромной нормы выработки зэчки готовы сорваться, орать в голос, драться из-за ничтожнейшего повода. Совсем недавно юной девушке пробили ножницами голову из-за того, что она вовремя не отдала брюки. Другая на днях пыталась себе проткнуть ножовкой живот. Ее остановили.
...
Когда забивается канализация, из комнат гигиены хлещет моча и летит гроздьями кал. Мы научились самостоятельно прочищать трубы, но хватает ненадолго — она опять засоряется. А троса для прочистки у колонии нет. Стирка — раз в неделю. Прачка выглядит как небольшая комната с тремя кранами, из которых тонкой струей льется холодная вода.
Из воспитательных же видимо целей осужденным всегда дается только черствый хлеб, щедро разбавленное водой молоко, исключительно прогоркшее пшено и только тухлый картофель. Этим летом в колонию оптом завозили мешки склизких черных картофельных клубней. Чем нас и кормили.
...
В следующие несколько недель в отряде и на промке была создана невыносимая обстановка. Близкие начальству осужденные стали подстрекать отряд на расправу: «Вы наказаны на потребление чая и пищи, на перерывы на туалет и курение на неделю. И вы теперь всегда будете наказаны, если не начнете вести себя по-другому с новенькими и особенно с Толоконниковой — так, как вели себя старосиды с вами в свое время. Вас били? Били. Рвали вам рты? Рвали. Дайте и им *****. Вам ничего за это не будет».
...
Я обращалась к администрации с предложением уладить конфликт, избавив меня от искусственно созданного начальниками давления подконтрольных им зэчек, а колонию — от рабского труда, сократив рабочий день и приведя в соответствие с законом норму, которую должны отшивать женщины. Но в ответ давление лишь усилилось. Поэтому с 23 сентября я объявляю голодовку и отказываюсь участвовать в рабском труде в лагере, пока начальство колонии не начнет исполнять законы и относиться к осужденным женщинам не как к выброшенному из правового поля скоту для нужд швейного производства, а как к людям.
Надежда Толоконникова

У нас дикая, жестокая страна...

P.S.

Письмо Толоконниковой лучше прочитать целиком.. очевидно, что не врет.